Второй прыгнул на меня с мечом, поднятым к виску острием вперед, и с выставленным плечом. Как тот, кто привык укрываться за щитом.
«Прости, отец, – начал я немо. – Знаю, что ты поймешь».
– Два наконечника, – повторяет она. – Любовь и бой. Оба ранят. Видишь? Это я. Один и тот же огонь в венах. Ярость и smjoklinga.
Какое-то время я издавал разнообразные дикие звуки, мечась по келье, потом захрипел и стих, словно ослабев. Только настороженно прислушивался.
Потом снова наступило молчание, фырканье лошадей, топот копыт и клубы пыли.
Я подождал, пока он отплывет и плеск его весла стихнет выше по реке.