Позже нам пришлось пойти трактом. Кривым и каменистым, как все здесь, но это был единственный возможный путь.
Мороз пробирал до мозга костей, но по крайней мере их присыпал толстый слой снега.
– Я не сделал ничего особенного. Просто сидел какое-то время с вытянутой рукой.
– Отец… – прошептал я и вдруг вспомнил, что такое Тупана Усинги. Вечный сон, который успокаивает тоску, но не выпускает из объятий. – Отец, мне придется уйти…
Дальнейших тирад я не понял, но предположил, что это проклятия.
– Назад, вшивая птица! – орал Крюк, яростно размахивая палицей и проносясь мимо меня на идущем трусцой орнипанте, который, похоже, направлялся в Нахильгил.