– Это молитва к его надаку, – прошептал Крюк. – Отгоняет упыря. Ройхо – одна из немногих вещей в мире, которых мы боимся. Каждый из нас убил слишком много людей.
– Не знаю. Я видел и меньших. Те тоже выглядят ужасно, но, кажется, поумнее. По крайней мере, считать они умеют. И у них есть чем заплатить.
Самого Грюнальди пока нет, кто-то говорит мне, что утром он отправился на разведку с несколькими своими людьми.
Мой крик превращается в спазматический кашель, я падаю на колени, сгибаюсь в корчах, меня тошнит каскадом белых круглых фруктов размером с мячики для гольфа. А потом я вижу, что это глаза.
Нагих мужчин, сбитых в тесную кучку, с поспешно и грубо обритыми головами – точно так же, как у меня с Брусом. Они стояли длинными рядами, зажатые между стенами, и могли идти только вперед, всякий – прижимаясь к спине предыдущего, за решетку, узким проходом, между двумя каменными стенами, что вели на середину пещеры.
– Проезд важен, – голос Бруса зазвенел, словно под маской заблудился шершень. – Неслыханная наглость! До́лжно тотчас открыть мост!