– Milenko, može orangina, kruk i sałata od hobotnice?
Не могу забыть несчастного мага, оставленного в похожем на гриб доме, рядом с сыном-чудовищем. Не могу забыть засушенную мумию, сидящую на вращающемся камне.
Парень заслоняется руками, втискивается спиной в Ствол, сползает по нему на землю. На его штанах вдруг расползлось мокрое пятно.
Мы ехали через село в глубокой бархатной тишине и темноте. Лишь копыта постукивали о камни. Сноп ехал впереди, Бенкей и Н’Деле – сбоку и чуть позади, с луками в руках, удобно уперев их в седла и внимательно осматривая крыши и темные провалы между каменными домами. Крюк и Брус ехали еще дальше по бокам, в конце – я, то и дело оглядываясь и крутясь вместе с конем. Я был напряжен, словно струна, мое сердце колотилось, а рукоять палаша следопыта стала скользкой от пота.
Разведчик раскрыл плиты брони, частично отгибая их наружу. Изнутри вырвался отвратительный сладковатый запах. Вуко отскочил на несколько шагов, захлебываясь кашлем.
Мужчина на башне поднимает в руке двойной топор с рукоятью, оплетенной змеиными телами. Танцующие змеи распахивают пасти на остриях, по одной на каждом.