Я мечтал содрать с себя эти одежды и найти воду, что смоет с меня пыль, пот и страх.
Драккайнен стоял, окаменев, со сжатыми кулаками и оскаленными зубами, глядя, как проткнутый копьем старый Песенник вдруг раскаляется, точно сварочная дуга, и взрывается снопом радужных искр.
Цифраль висела в воздухе неподвижно, горизонтально, с бессильно разбросанными ножками и раскинутыми ручками, медленно вращаясь вокруг собственного пупка. Прозрачные, опалесцирующие, словно пятно нефти на воде, крылышки висели неподвижно.
– Ну, теперь, ребята, вы его разозлили, – заметил Драккайнен.
– Как мило, – процедил Драккайнен. – Я, конечно, не жду, что меня здесь встретят цветами, но отчего бы хоть раз не оказаться чему-нибудь нейтральному? Скажем, рыбе или глиняному гному?
Вода вздохнула, закатила глаза, но положила себе дурры и приправ в другую миску. Мы молчали.