Я сижу спокойно. Два гвихта – это куча бабла. За них можно купить коня, меч, а иной раз и небольшой дом. Можно питаться в корчмах много месяцев. Дороговато для лекции о калориметрии на уровне первого класса. Однако я стараюсь открыть сознание.
– Всегда старайся делать так, когда знаешь, что тебя может ждать схватка или нечто опасное. Это слегка помогает, а в случае чего позволяет сохранить лицо. Я видел людей, которые, несмотря на то что умело сражались, даже не замечали, как ходили под себя от одного вида врага. Так случается частенько, хотя ветераны и вожди стараются о таком не вспоминать.
На верхушке стояли пять колесниц – новые не появлялись. Я разглядел колючие букранионы на головах запряженных в них бактрианов, превратившие их в чудовищ, и тяжелые попоны из кожи каменных волов. Косы торчали наискось в гнездах на ступице колеса, а не на обруче, чтобы не побиться о торчавшие отовсюду скалы и валуны.
– Он ни в чем не виноват, – сказал монах. – Он просто нож. Ножом можно взрезать чирей или проткнуть сердце. Все зависит от того, кто его держит. Проклинай нас, тех, кто держит рукоять, а не мертвую сталь. Эти кебирийцы в остальные дни лечат, а их иглы совершают чудеса. Знаю, тебе непросто, парень, но попытайся нам доверять. У нас есть здесь люди, которые пережили такие ужасы, что это отняло у них разум. Мои порошки, молитвы и травы не в силах им помочь, но иглы Н’Гвембы вернули им рассудок и спокойствие. Мы займемся твоим товарищем, тем более что мы его и обидели.
Остановились мы на заброшенной ферме, стоящей в зарослях сухого кустарника. Несколько вылепленных из глины хат с запавшими соломенными крышами, стоящих в четырехугольнике вокруг колодца.
Драккайнен, покачнувшись, встал боком к стрелку, чувствуя, что его тело тяжелое, как ствол дерева, и что ничего из этого не выйдет.