Холод пронизывает меня до мозга костей. На тропинку падает шишка, по склону скатываются мелкие камешки. На миг устанавливается густая, мертвая тишина. Мы смотрим друг на друга.
– У тебя должен быть ключ, – говорит Хатрун. – Отчего же ты все еще закрываешь глаза? Взгляни!
– Ты знаешь, что такое «ньямбе», сын Копейщика?
Чем ближе перевал, тем холоднее становится. Туман окружает меня густыми, как вата, влажными клубами, вокруг маячат только скалы.
Лишь когда я снял седло, накормил орнипанта и отложил копье, смог свалиться в тени своего паланкина и некоторое время лежал как мертвый. Казалось, меня поколотили, потом отпинали, а в конце какое-то время волочили по гравию.
Сноп света покраснел и угас, и установилась внезапная тишина.