Я уперся кулаками в землю и прикоснулся лбом к полу.
Мне все еще выкручивали руки, кто-то дергал меня за воротник, и если бы я не перебирал ногами, плечи мои вывихнули бы, как выламывают ножки у печеного цыпленка.
Вуко некоторое время стоял с мечом в руке, ощущая себя сжатой пружиной.
Он же открывает рот, закрывает глаза и отрицательно покачивает головой. Бормочет что-то вроде: «Нет… Нет, изыди!» – и бережно обнимает рог ладонями.
– Спокойно, Арджук, – сказал Брус и улыбнулся своей старой волчьей ухмылкой. – Мы живы. Дайте нам отвара и что-нибудь съесть. Мы купили две тыквы пряного пива.
Голова моя снова разрывалась от боли, все тело оставалось одеревеневшим. Но едва мы начали шевелиться, возница привязал вожжи, поднялся на повозку и связал нас, одного и другого, быстро и равнодушно, словно подготавливал скотину на торг. Не слишком грубо, но уверенно. Между петлями, стянувшими щиколотки и запястья, оставалось по куску веревки. Нам удавалось сидеть и двигаться, но делать мы могли лишь небольшие шажочки. Хуже того, веревка сплетена была настолько умело, что я не замечал узлов, а при любой попытке дернуться петли мгновенно затягивались.