Я тем временем учусь телекинезу, оставаясь на первом уроке «движение предметов на уикенд» и начинаю переживать за состояние своего разума. Потому что подкова начинает мне сниться.
Потеря меча мучает меня так, будто с ним вместе исчезло что-то еще, словно забрали кого-то близкого. Он был с Земли. Из дома. Не сосчитать, сколько раз он спас мне жизнь. Не хочется прикидывать, какие у меня без него шансы добраться до следующего мерзкого туманного утра.
Проводник скрестил выпрямленные ладони перед своим лицом и махнул ими в стороны, будто что-то отрезая.
Я слушаю их голоса. Уже знаю, что та, которая постарше, зовется Сильгой, а та, которая помладше, – Синньей. Говорят они много, что-то мне рассказывают, смеются. Звучит все словно шум, издаваемый деревянной мельницей с водяным колесом, но среди скрежета, тарахтенья и плеска начинают проявляться знакомые звуки. Слова.
Сноп пнул его по ноге, расплескивая отвар, и сделал несколько быстрых жестов. Алигенде замолчал и опустил голову, словно устыдясь. Кто-то подал ему бурдюк с вином.
По-настоящему я пришел в себя только в лагере. Я и Брус лежали рядом, лицом к земле, в небольшой котловине, окруженной скалами. Был день, наши преследователи спали. Прилегли, скорчившись, среди скал и куп сухой травы, и в первый миг я их даже не заметил.