– Ждать! Рахии! – запел Н’Гома голосом, полным напряжения. – Стрелять, когда будут проезжать мимо вас! От головы… по очереди… прямо… залп!
Слышу потрескивание поленьев, тихие женские голоса, какое-то неспешное круженье. Вижу на фоне огня темные, длинноволосые фигуры. Стучат миски, тепло моргает огонек глиняной лампы.
Постепенно мы так глубоко погрузились в пустыню, что по ночам начинали слышать голоса. Я думал, это стонет ветер среди барханов, но потом начали слышаться гневные слова на неизвестном языке, порой смех, а иной раз и вскрики. Они приходили из-за хребта бархана, но когда мы туда прокрадывались, склон оказывался пуст, там не было никаких следов, лишь вырезанные ветром мелкие волны.
– Кано! Слушаюсь! – рявкнул вдруг Брус из-под маски и поднял ее.
Внутри деревянных ко́зел лежал красный плащ с капюшоном и маты для ночлега.
«Гьяфи отбил три удара, прежде чем разлетелся, словно утка в комбайне, – мелькнуло в голове у Драккайнена. – Жилистый Гьяфи, быстрый как ветер. Я куда больше его и тяжелее. Сумею ли отбить хотя бы один удар?»