Он увидел ее в самый неподходящий момент. Выходя из кустарника, чтобы осмотреть очередной кусок пути. Следующие десяток-другой шагов надо было преодолеть осторожным бегом на полусогнутых – до следующего укрытия.
Снова я проснулся, когда один из стражников сменил другого, хотя произошло это без малейшего звука. Один следопыт отбросил одеяло и встал, а потом бесшумно растворился меж скалами, а второй завернулся в одеяло и превратился в неподвижный холмик. В темноте раздался сумрачный голос охотящейся ночной птицы.
Бондсвиф вскочил со своего любимого места у очага, выпустив кувшин, и молниеносно потянулся к кривому костылю. Слишком поздно.
– Опустить луки! – крикнул я. – Не то задушу ее!
Я присел возле мальчишки и осторожно коснулся его плеча.
– Точно так, как ты получил яблоко. Нужно призвать изменение. Хотеть его и знать, в чем оно должно состоять. В точности. Ну, и быть там, где оно тебя услышит. Мне нельзя говорить ничего больше. Мне нельзя говорить подробно. Мне нельзя тебя ничему учить.