– На какое давление вы ее испытывали? – спросил стоящий за спиной Михеева Одинцов.
Наша с тобой задача, Женя, в самые кратчайшие сроки создать и облетать новую машину. Она должна быть быстрой, маневренной, мощной и хорошо вооруженной. Ее можно будет начать выпускать немедленно, и она станет настоящим истребителем самолетов, которыми так гордится люфтваффе. Именно она должна будет ссаживать с неба «экспертов» люфтваффе на всех этих «Эмилях», «Фридрихах» и «Густавах». Ну, ты об этих самолетах еще узнаешь… Вот, Женя, знакомься, генерал-майор Георгий Нефедыч Захаров. Летчик-истребитель, герой Китая и Испании. Над этой машиной вам работать вместе. Один из вас испытатель, другой боевой летчик. Надеюсь, что вы сработаетесь.
«Кстати, – подумал президент, входя в кабинет, – наверное, у этого самого “Позитрона” закончились деньги, и сейчас его будут, что называется, откровенно “разводить”». Вот в таком сумрачном настроении глава государства и прошел свой кабинет, куда с минуты на минуту должны были пригласить нежданного гостя и старого боевого товарища.
– Именно так, Владимир Владимирович, – ответил я, – и, имея дело со Сталиным, следует все время об этом помнить. При нем лучше не упоминать современные мантры политиков вроде «общечеловеческих ценностей» и разглагольствовать о «демократии и толерантности». – Я заметил, что когда я произнес эти слова, Путин едва заметно поморщился.
– Карбышев, Карбышев… – Сталин как бы покатал фамилию на языке. – Дмитрий Михайлович, кажется?