«Кстати, – подумал президент, входя в кабинет, – наверное, у этого самого “Позитрона” закончились деньги, и сейчас его будут, что называется, откровенно “разводить”». Вот в таком сумрачном настроении глава государства и прошел свой кабинет, куда с минуты на минуту должны были пригласить нежданного гостя и старого боевого товарища.
– Именно так, Владимир Владимирович, – ответил я, – и, имея дело со Сталиным, следует все время об этом помнить. При нем лучше не упоминать современные мантры политиков вроде «общечеловеческих ценностей» и разглагольствовать о «демократии и толерантности». – Я заметил, что когда я произнес эти слова, Путин едва заметно поморщился.
– Карбышев, Карбышев… – Сталин как бы покатал фамилию на языке. – Дмитрий Михайлович, кажется?
– Что за установка – спрашивать пока бесполезно? – немного саркастично поинтересовался адмирал, с любопытством наблюдая, как двое рабочих относят за край летного поля круглый, очевидно полый внутри, металлический блин, метра полтора в диаметре, за которым кольцами вьется пятнадцатимиллиметровый бронированный кабель. А чего ему бояться, кто вблизи видел стрельбы главным калибром РК «Москва», того даже ядерным взрывом не напугать.
Для снабжения всей этой группировки топливом и боеприпасами она будет укомплектована 13 000 грузовых автомашин-вездеходов грузоподъемностью в 5 и 8 тонн. Все это тяжелое вооружение рассчитано на формирование шести механизированных и трех мотострелковых корпусов, из которых могут быть сформированы три ударных армии, общей численностью в двести – двести пятьдесят тысяч человек.
– Ах, вы об этом?! – усмехнулся Александр Павлович. – Что же, вопрос вполне закономерный. Я, знаете ли, еще четверть века тому назад был уволен в запас, когда демократы сокращали нашу контору. Занялся журналистикой, ездил по горячим точкам. Бывшее начальство меня тоже не забывало, подкидывая время от времени работу на стыке жанров, так что за это время сумел себе сделать определенное имя как военный корреспондент.