За полчаса палач и его подручный успели принести в исполнение почти дюжину приговоров. На виселице болтались два тела, в корзине у плахи лежала воскового цвета голова, еще одного успели задушить в кресле и освободить место для следующего преступника, в «быке» – двух выгнутых железных пластинах над огромной жаровней с углями, зажимающих тело человека, как черепаху панцирь, хрипел, бился и грыз деревянный кляп разбойник, получивший приговор одним из первых. Парочку унесли с помоста и положили на землю у клетки – эти получили в колодке порцию плетей, превративших их спины в кровавое месиво. Еще один лежал на кресте с раздробленными руками и ногами – его ждало колесо у дороги в город. Все, за исключением обезглавленного, были людьми простого сословия. Голову же отрубили благородному, судя по зачитанному приговору, наемнику, решившему пополнить свой кошелек монетами из чужих карманов. Прирезал ночью пятерых, да на шестом оплошал – не добил, а тот опознал и сдал стражникам.
– Неплохо, – согласился с ним Костя. – Я согласен. Пусть триста монет хранятся у вас, а двадцать желаю получить на руки.
– Простите, господин, сроду такого не было. И вышибала ушел, отпросился на день, – подскочил к Косте трактирщик. – Я все сейчас уберу и принесу новое. Вы пересядьте пока за соседний.
С кряхтением Костя поднялся с пола и сел на скамейку. Пришлось подвинуть соседа. Удивительно, но огромный косматый мужик, одетый лишь в грязную набедренную повязку, без слов сдвинулся в сторону, освобождая место.
Комета словно ждала землянина. Стоило ему приблизиться к ней, как шар света сорвался с места и ударил в грудь. Все вокруг засияло радугой. Костю окружили разноцветные искры. Одни больно жалили, другие дарили непередаваемое наслаждение. Когда искры погасли, вновь воцарилась темнота.