Обернувшись, землянин столкнулся с внимательным взглядом пятидесятилетнего мужчины, чьи длинные черные волосы были обильно разбавлены сединой. Одет в просторные черные штаны из дорогой переливающейся оттенками ткани, белую рубашку с воротником-стойкой и кружевными манжетами, серую с золотым и серебряным шитьем жилетку или нечто очень ее напоминающее.
Джунгли вплотную подступали к крайним зданиям, образуя живую стену вместо отсутствующей рукотворной, защитной. Все крайние дома были увиты лианами от фундамента до конька. Со слов призрака, в такие лучше не соваться – чревато нежелательными встречами с их опасными обитателями и обрушением самих домов, держащихся подчас только благодаря лианам, словно живой каркас оплетающим строения. Да и сложно найти хоть что-то ценное там – сгнило, затянуло растительностью, утащили зверушки, падкие на все сверкающее.
Костя хмыкнул, но решил промолчать. Проверил векселя, убедившись, что они подлинные. Два векселя по десять золотых. Потом наклонился, поднял мешочек и взвесил на ладони. Тяжеловат, на поясе для девушки той еще гирей должен казаться.
На вторых западных с землянина содрали две серебряные монеты и одну бронзовую – входная пошлина за големов и их владельца. Дальше пошли сложности. В городской черте держать при себе големов могли только дворяне и маги графства. Ни тем, ни другим Костя не был, пришлось ему оставлять металлических болванов на специально отведенной для этого площадке, опять платить по серебрушке (это за пять дней постоя) за каждого.
– Все то же, что и прочим. Просто парни в сложной ситуации – деньги на исходе, заказчиков не интересуют в силу своего возраста и отсутствия опыта, вот и решили рискнуть. Разговаривать будешь или не устраивают?
– Сударыня Альда, если я начну пропускать часть текста, то леди не смогут полностью насладиться этим замечательным произведением. Книга выйдет сухой, как мемуары монахов-аскетов, – развел руками Костя.