– Сам я схожу, – сказал Шайдер. – Данила, лучше воды пока принеси из колодца. Ксеня, а ты посмотри, что в седельных сумках осталось из еды.
Под навес мы вернулись вовремя. Как раз когда Ксеня примерялась тяжелым котелком к голове Данилы, а тот, в свою очередь, держал ее за косы, не позволяя к себе приблизиться. Наше пристанище оглашалось отборной бранью со стороны благовоспитанной послушницы и перечислением всех деревенских животин в исполнении Данилы. Особенно парню, видимо, нравились рогатые и парнокопытные. По крайней мере, их он поминал чаще всего.
– Мясо и каша! – сообщила она. – И лепехи!
Я улыбнулась, вспомнив, как смутилась Данина, когда ее мальчишка, увидев меня в первый раз, вытаращил глазенки и непосредственно ткнул в меня пальцем.
Мы грустно потрусили по кругу, я затесалась в середину, стараясь не выбиваться из строя. Плестись в хвосте чревато, Гарпия красноречиво похлопывала хлыстом по голенищу сапог, и я не сомневалась, что, если окажусь в конце, она не применет использовать его по назначению. А ощутить жало хлыста на своей шкуре мне что-то не хотелось.
Я равнодушно пожала плечами и спокойно вложила ладонь в его руку. Он посмотрел на мои пальцы в своей руке, поднял глаза, словно хотел что-то сказать. Но промолчал. Просто открыл переход.