Я смотрела в его глаза, в бесконечную бездну, на дне которой горел огонь Хаоса, и падала, падала туда словно в пропасть…
– Мы-то как раз понимаем… – как-то грустно сказал эльф и вздохнул. И вдруг улыбнулся. – Пожалуй, я продемонстрирую достопочтенным господам, что такое музыка, – произнес он, – для сравнения.
Я скептически хмыкнула, выдохнула и полезла наверх. Конь вытянул шею, пялясь на меня.
– И я! – обрадовался Данила. – Вчера даже выспался. Не спал половину ночи, боялся – и сам не заметил, как заснул. А проснулся, когда петухи петь начали. И ничего, не было Зова!
Я высунула кончик, косясь на недовольно застывшую в углу Гарпию. Отлеживание в постели одной послушницы она, скрепя сердце, еще могла пережить, но двух! Да еще каких! А как же ее любимое утреннее развлечение с хлыстом?
И здесь было так тихо. Толстые стены башни не пропускали ни одного звука, надежно спрятав разгулявшееся внутри веселье. Я невольно улыбнулась, подумав о празднующих гномах.