– Великодушная нея оценила талант детей гор! Нея назвала нас великими стихотворцами! За нею!
Голоса окончательно затихли за углом коридора.
– Но наша вера учит милосердию… – прошептала я.
Данила растерянно рассматривал дело своих рук, и на лице его разливалась блаженная улыбка. Он победно посмотрел на Ксеню. Та слегка пожала плечами.
– Как ты смеешь! – плеть тоненько просвистела в воздухе и сбила со стола склянку. Она разбилась, по комнате потек тягучий сладковатый запах какой-то настойки. – Не смей! – зашипела мистрис, изо рта ее неприятно вылетала слюна. – Не смей клясться чистотой Матери, блудница! Мерзкая грязная тварь! Греховное отродье! Давно надо было выкинуть тебя за ворота, тешилась бы там с диким зверьем, там тебе самое место!
Я открыла фолиант и вчиталась в строки. Я уже слышала эту историю, про схитов, про перелом в Великой Войне.