Она вытащила из кармана тряпицу и осторожно ее развернула.
Голова тяжелая, тело гудит. В груди что-то ворочается, тянет, словно готовая выплеснуться лава. И тягостно от нее и маетно, и в то же время она дает странное ощущение наполненности, полноценности.
Я снова почувствовала острое желание остаться одной. Так сильно захотелось, чтобы все ушли, что даже не было сил сказать об этом спокойно. И, наверное, это вышло грубо. Но зато они молча развернулись и вскоре скрылись за белыми стволами.
Уже отсюда, с лестницы, я должна была услышать голоса послушниц, звуки молитв, шорох юбок… но ничего этого не было. Гнетущая тишина разлилась над затаившимся приютом. И чем ниже я спускалась, тем сильнее на меня давила эта странная безжизненная тишина.
– Не смей вставать на моем пути, паршивка! – прошипела девушка, наклоняясь ко мне. Я отшатнулась от ненависти, полыхавшей в ее глазах. – Думаешь, я не вижу твоих нелепых уловок? Жалких потуг понравиться? Думаешь, раз чуть похорошела, сможешь получить то, что принадлежит мне?
– Где мы? – стуча зубами, спросил Данила.