– Все, молчу! – Он покладисто вскинул руки. – Что я такого сказал? Грант говорит, что человеческие девушки любят, когда им рассказывают, какие они красивые!
Я мысленно застонала. Звучит это странно, только за дурные фантазии Гарпии расплачиваться снова придется мне!
Хвала Матери, в трапезной было пусто. Только дневальщица убирала со столов да Авдотья хлопотала у остатков обеда.
– Ой, деточка, – обрадовалась бабуся, – да что ж ты? Там же у старшого и вкусности, и перины…
А он совсем старик. Смотрит подслеповато, руки все в коричневых пятнах, а лицо изрезано морщинами…
А я… Не знаю. Без него было и спокойнее, и… больнее. Хотя для меня все, что связано с ним, оказалось слишком болезненным. Мучительным и в тоже время желанным… Я боялась того, что происходило между нами, я была не готова к таким сокрушительным эмоциям. К той нити, что натянулась, соединив две души, и крепла с каждым днем. И чем сильнее мы рвались, чем яростнее пытались порвать невидимую нить, тем прочнее она становилась. И все, что нам оставалось, – это лишь строить клетки вокруг наших душ.