Правда, толку от этой жалости было мало, жалеть и привечать послушниц было строжайше запрещено. И кухарка, и травница – бабы местные, деревенские. Жили в деревеньке бедно, а здесь, в приюте, они зарабатывали хоть какую-то медяшку, и потому ссориться с наставницами им совсем не хотелось, а то живо прогонят.
В конце концов, обвинения я могу выслушать и попозже!
– Олби, – размерено спросила я, – твой господин, Арххаррион, он кто?
Через пару часов мы вошли в узкий каньон, который словно прорезь разделял Свободные Горы.
Он подошел к столу и стал рассматривать на свет и нюхать склянки, что-то бормоча себе под нос. Я устало села возле девочки и привалилась к стене. Посижу так пару мгновений, всего пару мгновений… Резкий запах шибанул в нос, я вскочила, дико озираясь.
– Ого, Джаред, – насмешливый голос, несомненно, принадлежит лорду Дарреллу, но за насмешкой я улавливаю злость, – откуда такое рвение?