Вновь мальчишечьи губы что-то тихо зашептали.
Видя, как тот расцвел в удивительно светлой улыбке, отец несколько отвлеченно подумал, что года через четыре сын вырастет в настоящую девичью погибель — и так-то уже кое-кто из них на него временами поглядывает. Ласково и со всем бережением погладив наследника по пепельноволосой голове, царь осведомился — открылось ли ему что-либо еще?
Словно бы от любопытства, замер и разом загустел ночной воздух. Затем утих тонкий комариный звон, и скромница-луна, покинув белое покрывало облаков, залила все вокруг своим нереальным серебряно-прозрачным светом.
— Да, государь-наследник. Ежели какая грамотка на ихнем — так я ее толмачу знакомому несу.
— Ну что ж. Твоя правда, отрок, есть на мне вина. Ну так я за то винюсь. Простишь?
— Кроме тебя да владыки Макария, никто о сем не должен знать!