Меня так захватило представление, что я совершенно забыла о записке, но Кина, оказывается, помнила.
Остаток вечера прошёл, как ни странно, куда лучше, чем можно было бы ожидать. И, как бы ни было мне стыдно это признавать, я очень скоро забыла о горе, свалившемся на нашу Семью, я даже танцевала ещё, я смеялась над шутками молодых кавалеров, я получала подарки и благодарила за них… и только в конце вечера, когда гости стали расходиться, меня пронзило стыдом, словно молнией. Какое же я чудовище! Жестокосердная эгоистка! Погоревала два часа, нацепила чёрную ленту в волосы, которую уже давно забрал Император, и думаешь, что выполнила свой долг перед Семьёй?!
– Ашш, я люблю тебя! – это всё, что говорит Ика с помоста, и я не знаю, чего мне больше хочется: надавать Шаргрену по голове или просто тихо провалиться сквозь землю. И в то же время я не могу оторвать от неё взгляд, столько в ней красоты и смелости, куда больше, чем во мне. Даже большая часть толпы притихла, словно растерялась. Но тут что-то происходит на противоположном конце площади. Нарастает шум и толчея, и моментально распространяется по всем собравшимся. Люди снова визжат, но теперь уже от страха, начинается паника, Ашш прижимает меня к себе, отступая вплотную к заданию, и окружает нас магическим щитом, а вокруг уже настоящий ад. «Чёрная лихорадка», наконец, удаётся мне разобрать. Люди бегут, распихивая друг друга, не обращая внимания на упавших, не осознавая толком, куда движутся, как и тщетность этого – если в городе и впрямь чёрная лихорадка, то они все уже больны.
– А змея… она ведь подросла? – нерешительно произношу, мечтая услышать, что нет, не подросла, наоборот уменьшилась. Но, увы.
– Аника, что… – начинает говорить вернувшийся за мной Шаргрен, но обрывает сам себя, совершив какой-то фантастический прыжок и вставая прямо передо мной. Вернее, между мной и странно густеющим воздухом.