Он вернулся не скоро, и я не заметила его возвращения. Не потому, что спала, прислушавшись к его совету. Просто сидела, сжавшись в комок в уголке кареты самым неаристократическим способом: задрав ноги на лавку и обхватив руками колени, и безумным взглядом рассматривала противоположную стенку.
— Меня, конечно же, радует, что ты защищал не меня, а исключительно свои планы…
— Играй, — зазвенело вокруг. — Играй, играй, играй! — сильфы (тоже уже прикрывшиеся видимостью одежд) окружили нас, настаивая на более близком знакомстве.
— Ух, какая ты у меня слабенькая, — он привычно улыбнулся. Сейчас, когда я не видела перед собой лица вечно недовольного герцога, я не сомневалась — мой колдун улыбался. Как и всегда. — Вон лестница, Роззи, видишь? Нам надо до нее дойти. Сосредоточься, ладно?
— Они чувствуют нежность. И тепло, идущее из души.
— Я тоже помню тот день, Божественная, — почтительно стоя на одном колене, сыттар, тем не менее, смотрел ей прямо в глаза и взгляда не отводил. — Я был неправ тогда. Мы все были неправы. Мир без тебя не стал надежней и правильней. А сыттары, получив в этот мир доступ, не обрели здесь счастье. Только тюрьму.