– На приборах, подъёмная? – Истомин обернулся к матросу, стоявшему у небольшого приборного пульта, показывавшего наполненность основных баллонов водородом и с помощью хитрых манипуляций вычислявшего подъёмную силу.
– А корабли такие есть? Ну, на земляном масле, – поинтересовался Горыня и оглянулся на посерьёзневшего тысячника.
Суета царила не только в зале Государственного Совета, но и по всему Кремлю. Везде сновали патрули, волхвы проверяли и обновляли защитные структуры, а в Москве, которая всегда доверяла слухам больше, чем официальным сообщениям, ширились и множились подробности эпического боя юного княжича с ордами кромешных тварей.
– Так я и есть мастер. – Горыня подошёл к окну и, рывком раздвинув тяжёлые занавески, выдохнул от роскошного вида освещённого солнцем сада. – Думаю, если станки будут, починю быстро. А нет, так сделаю заново. Железо брал, какое было, так от этого и все беды.
– Варвара, дай настой липовика, у тебя свеже́е, – обратился Никифор к травнице. – И горелку малую давай.
Когда они утолили первый голод, Горыня заметил, с каким любопытством волхв смотрит на эволюции столичного общества. Можно было бы подумать, что он впервые на таком собрании, но во взгляде мага был скорее интерес исследователя, чем восхищение блестящей публикой.