Король бесновался, но имена-то появлялись! И иногда верный ла Рейни не знал того, о чем писали газеты и сплетничали люди!
А потому – русский отряд отделить и потихоньку, когда султан направится домой, освободить. Дать фирман и пусть убираются.
– Последний раз говорю: если вор признается, казнить его не будут. Если не признается – все в моей воле. Но воровства в этой школе не будет.
Так, немного, пару-тройку слов. Но и этого хватило.
Радостный детский визг разорвал весенний щебет сада. Птицы – и те шарахнулись. Трое мелких детей бросились вперед и повисли на родителях. Двое близнецов-мальчиков – на Иване и Софье. Мальчик лет трех – на Алексее. Ульрика, держа на руках маленькую Ангелину, подарила супругу нежную улыбку.
Уэльс бунтовал, но пока не отделялся. Впрочем, Монмуту от этого было не легче. В казне мышь повесилась от отчаяния, денег нет, а взять их можно только с народа. Повышать налоги? Это бунт…