Вожак с силой сжал челюсти, понимая, что выбор у них невелик, но потом упрямо вскинул голову и шагнул вперед. А затем заметил нечто странное и остановился, потому что никса… никса действительно была. И он даже слышал краем уха об этом порождении Занда – про ее кровожадность, скорость, умение разрывать когтями даже закаленные в драконьем огне доспехи, перегрызать мечи, валить столетние сосны, преодолевать в считаные мгновения огромные расстояния…
По мере того, как удалялся берег, деревья начали меняться.
Если бы не оборотень-маг, который мог бы ее узнать, и не господин Борже, много лет курирующий стаю, она бы, может, и рискнула подать голос. Может, нашла бы с ними общий язык, потому что ни злости, ни агрессии от них ни тогда, ни сейчас не ощутила. Скорее всего, никто не хотел ее обидеть. Ну, познакомиться, может. Обнюхать. Побегать на пару по лесу, потому что самок в этой стае, видимо, давно не появлялось. Но рисковать не хотелось: Кер еще не настолько силен, чтобы в случае опасности им противостоять, а раз так – то нечего и связываться.
Она разразилась веселым кашляющим смехом, к оторопи застывших поодаль виаров и столпившихся возле кустов пятерых вампов.
– Ну, почти, – поправился Марсо. – Совсем до низов я, конечно, не опустился, хотя, признаюсь, о некоторых своих поступках до сих пор стараюсь не вспоминать.
Адепты судорожно вздохнули, в красках представив себе трехтомник какого-нибудь древнего мага, способный коренным образом испортить им жизнь. А затем сникли: нет, ничего им больше не светит, кроме жесткого табурета, зажженной лучины и больной головы, которой придется за один лишь день одолеть проклятый труд трижды проклятого писаки.