«Уходите, – все так же спокойно повторил он. – Вас она не тронет. Ей нужен я».
– Леди, вы говорите глупости. Поверьте, со следующего года вам станет совершенно все равно, у кого из ваших соседей какое имя. И сколько в нем приставок, дополнений или частей.
– Я тоже, – неожиданно успокоился директор. – Хорошо, что она жива, а метаморф все еще разумен. Если бы вы их потеряли, я бы тебе этого не простил. Что у нее с аурой?
В тренировочный зал она вошла за миг до того, как там появился строгий преподаватель. Господин Дербер, разумеется, сразу ее заметил и нахмурился. Однако, против ожиданий, не вызвал вперед и не заявил, что она, дескать, слаба, чтобы заниматься. Просто внимательно оглядел, оценил ее мрачный вид, подумал и… повернулся к распахнувшимся дверям.
Еще через миг ему даже удалось припомнить тугой «сверток», который этот мерзавец с сальной ухмылкой волок на плече. Затем сопоставить эти два факта и понять, что за «подарок» был там спрятан. Наконец увязать все это с неестественным безразличием, накатившим на пленников, и с ужасом сообразить, что никто из них… ни сейчас, ни через час, ни через день… даже не встанет, чтобы помочь несчастной девчонке! Не пожалеет, когда ее будет рвать за косы сперва сам Угорь, а потом и остальная команда. И никто из них не поможет, когда замученную и полумертвую жертву, вдоволь наигравшись, равнодушно выбросят за борт.
– А то. Даже едва из Ковена не вытурил, потому как совершенно справедливо решил, что мой интерес к Занду и трудам Марриоры имеет весьма личный характер. К счастью, нашелся старый друг, сумевший убедить Ковен не лишать меня силы и выхлопотавший разрешение всего лишь удалиться из Лира. Вот только он не знал, что почти все необходимые сведения я уже получил и исчез из столицы с преогромным удовольствием. На целых двадцать лет.