– Неважно. Мы пришли, – поспешил он переменить тему, но Айра не стала настаивать на ответе. И без него прекрасно знала, что даже ночью вамп может быть милым, разговорчивым и весьма обходительным. Разумеется, если стоит возле рассерженного игольника и видит в опасной близи от своего горла острые зубы метаморфа.
Кер недоверчиво покосился на невозмутимо вещающего эльфа, по-прежнему смотрящего на класс с высоты своего роста, однако тот не подал вида, что заметил. И не сделал замечания почти сползшей под парту ученице, у которой на лице ни с того ни с сего появилась широкая улыбка, полная такого искреннего облегчения, что ее признали бы безумной, если бы только могли понять всю глубину вызвавших ее чувств.
Дакрал несколько секунд всматривался в искрящиеся неподдельным весельем глаза волчицы, покосился на напряженных волков за ручьем. Наконец обреченно вздохнул и махнул рукой.
Вот и Хиг что-то скис. Согнулся чуть ли не до самой палубы, поджал под себя ноги и, вяло теребя толстые цепи, продолжал бормотать под нос что-то непонятное.
– Я же маг, хоть и мертвый. Могу отличить настоящее Озарение от протухшей яичницы. Ты его достигла, и это факт. Но твоя аура в это время… – призрак снова задумался. – Ты больше ничего не вспомнила?
Но потом что-то изменилось вокруг. Словно дуновение холодного ветерка коснулось чутких ноздрей, заставив ее мгновенно замереть на месте. А затем настороженно оглядеться и увидеть замерших на пригорке трех крупных волков. Темно-серого – самого крупного и широкогрудого, коричневого с рыжеватыми подпалинами и еще одного, дымчато-серого с пушистой белоснежной грудью.