– Говорят, – Клоп вытянул ноги, – на севере, где в холода замерзает вода и снег лежит по полгода, не имеет значения, с татуировкой ты или нет.
Когда к вечеру никто не умер и не забился в конвульсиях, я решил угостить остатками настойки новеньких – на всякий случай, вдруг наши загнутся, так и эти пусть… Шучу, конечно… наверное. На тот же всякий я выждал день, и… вот мы в одном лагере. Однако паранойя не давала успокоиться, и мы с Чустамом договорились, что ночью тот из нас, кто встает на стражу, будет делать вид, что спит, а второй будет страховать его лежа.
– Н-у-у, нет. Просто нам нельзя в деревню.
Разговор был, в принципе, ни о чем, но этот треп потихоньку рассасывал неловкое напряжение между нами.
– Прикованный, – почему-то прошептал я, как будто там меня могут услышать, поднимая в ту сторону руку.
– Если Рыжего заберете, никто не тронет! Хо! Хо!..