В землянке кормов был лишь Старис. Между собой мы называли его одноглазым, ну, собственно, он и был такой. Но в глаза, вернее, глаз этой потрепанной рабством горе мышц никто не смел такого сказать.
– Да какой тут план? – отмахнулся Чустам. – Идем как можно дальше от степи, куда-нибудь в глушь.
– Я свободе-э-эн… – Напевая, я направился к омуту – искупаться.
У того коленки от страха подогнулись, я все-таки был в камзоле.
– Не знаю, на праздник рабов поплоше выставляют. Да и решать это не кормам. За себя не боишься?
– А я бы хотел так жить – один, – произнес Ларк.