– Позже, Огарик, давай еще на них посмотрим.
– А-а-а. – Лицо деда расплылось в улыбке еще шире. – Огарик!
– Давайте подальше отойдем, – предложил я.
– Стар, – произнес я, когда глаза привыкли к темноте, – дай каши хрумзам.
Гадость эту сложили в седельные, нарушив все равновесие, созданное кормом. Меня близость кувшина особо не радовала – не факт, что мы смогли плотно заколотить обратно пробку.
Мишка. Где ж ты сейчас? Ладно, если, как я, попал в тело ребенка… Не-э, не в рабство, конечно! Тьфу-тьфу… Огарик шевельнулся и начал сползать с колен. Я поправил его. Ладно, если в ребенка, а если во взрослого селянина или мастерового из города? Вот что потом делать? У тебя, скажем, семеро по лавкам, а ты сапожник, который сапог только носить умеет, и то без портянок? М-да, я еще хорошо попал. Плохо, конечно, но хорошо.