– А я уж думал, пятно какое родимое, – задумчиво сказал Чустам. – Он когда у котла магичил, я видел.
– Бросьте, воевые, жизнь одна. – Липкий оглянулся на меня.
– Огарик, где амулет? – спросил я, когда вторая, на мой взгляд, самая опасная стрела была вытащена.
– Вот, другое дело. Я же все-таки третий. С конца.
– Не знаю, что такое арпулет, – ответил Чустам (я, забывшись, произнес это слово по-русски), – но это самострел.
– А что ты рассказывал обо мне? – Мы уже минут пятнадцать просто лежали.