К тому времени Адалинда, которую никто больше не называл Эдди, могла постоять за себя и не нуждалась в защитниках, а место исчезнувшего друга занял фамильяр. Вот кто никогда не оставит! Она уже не сомневалась в своих силах и в том, что без проблем устроит свою дальнейшую жизнь. Воспитанников интернатов с радостью принимали на государственную службу и в армию: сироты, не связанные семейными обязательствами и не обремененные ложными представлениями морали, как никто подходили для такой работы. Но ей хотелось другого. Стабильности. Спокойствия. Сделать карьеру? Безусловно. Здоровое честолюбие было ей не чуждо. Но карьеру можно сделать в какой-нибудь мирной отрасли. Адалинда выбрала историю. С древними документами ей работалось легче, чем с людьми. Два года в университете Хелсвина. Три – уже в столичной Академии, куда ее взяли по рекомендации прежнего куратора. Она осваивала забытые языки и тайнопись. Восполняла пробелы в знании химии, чтобы без посторонней помощи проводить экспертизу документов. Разрабатывала формулы плетений, способных вытянуть историю из любого предмета, хоть из ночного горшка прадеда последнего монарха… Когда ее ни с того ни с сего вдруг пригласили в управление внутренней разведки и спросили, не желает ли она послужить на благо республики без отрыва от основной работы, она согласилась не задумываясь. Почему бы не послужить? Тем более без отрыва. Подписала какие-то бумаги, потом раз в месяц отсылала отчет, смысл которого сводился к тому, что в ее отделе не происходит ничего подозрительного, и снова зарывалась в свои исследования…