– Такими я их сейчас вижу. Все же память – это не то, что было. Это всего лишь то, что мы сумели сберечь в душе. Ты иди, Лариса. А то тебя и в самом деле потеряют. Да и у меня еще есть дела.
– Я бы хотел поговорить с тобой наедине, если это возможно.
Он по-прежнему молчит, глядя, как они погружаются по пояс, по грудь, начинают плыть.
– А если всю перелить? – не сдавалась я. Мало ли, что там в школе говорили.
Но то ли я уже привыкла к его манере взлетать, то ли просто разозлилась на его подколки, но организм на этот очередной безудержный рывок практически никак не отреагировал. Зато разум просто кипел. Вот ведь зараза! Ну, поцеловались разок. Так что теперь, меня будут этим изводить и кровь требовать уже не на анализы?
– Анхе-нари-дит, – выговорила наконец, – ир го тэ Ставэ. Второе имя не помню. Что-то вообще несусветное. Не знаешь, почему у вампиров имена такие… нечеловеческие? Нет, ну если мы от них взяли и язык, и культуру, то почему их имена такие… не наши? Ни в язык, ни в культуру не вписываются?