– Да? И в чем ты видишь жестокость? Чрезмерную? Я только и делаю, что пытаюсь тебя спасти, причем порой руша собственные планы, причем порой от твоей же собственной глупости, – бездна, ведь верит же в то, что говорит, до последнего слова верит.
Петька недоуменно смотрел, требуя объяснений, а я только отмахнулась, смотри, мол, на сцену. Он не особо возражал. Пялиться на красивую талантливую девочку, оказавшуюся к тому же его знакомой, было ему в тот момент куда интереснее, чем разбираться с моими заскоками.
– Правда. Если кривыми руками и на плохую камеру – то ни в жизнь, – усмехается мой спутник. – А профессиональные фотографы на заре фотографии славились высококачественными вампирскими портретами.
– Добрый день, мальчики. Вы позволите на пару минут заглянуть к вам в гости?
Вошла Инга с подносом. Переставила с него на столик фарфоровый чайник, сахарницу, вазочку, полную конфет, и только одну чашку.
Бедная моя шапка, и без того сидевшая на голове неплотно после наших безудержных ласк и столь же безудержного падения, последнего кульбита с переворотом мне не простила и теперь улетала все глубже, а мы молча провожали ее взглядами. А красные огни мне, оказывается, не примерещились. Они цепью висели в воздухе метрах в ста под нами. Этакие продолговатые плоские фонари, дающие, правда, не слишком много света. И на одном из них повисла, зацепившись, моя шапка.