Изумленно оглянулась по сторонам, не сразу сообразив, где же это «здесь».
– Пожалуй. Если ты перестанешь скакать, как дикая белка, приляжешь рядом и положишь голову мне на грудь.
– Тише, Лара, я же сейчас… говорить уже не смогу. Послушай. Ты сейчас не поймешь, просто запомни: это пройдет. Еще дня три-четыре, моя кровь в тебе растворится – и все пройдет. Схлынет, как наваждение. Снова будешь меня ненавидеть. Даже сильней, чем прежде. Вот за все эти поцелуи и за слово «люблю» проклянешь ведь, беспутная ты девчонка.
– И? – попытался подсказать мне Петерс, пристально глядя в глаза.
Он чуть приобнял меня, посмеиваясь, коснувшись на секунду виском виска.
– Может, – легко согласился он. И ничего не изменилось.