Мы свернули на аллею, ведущую к мосту. Она чем дальше, тем сильнее шла под уклон, и я начала было радостно наращивать скорость, но здесь уже гуляли люди: и парами, и группами, и с колясками, и с дитями, эти коляски переросшими. Пришлось притормаживать, лавируя меж ними, а Анхен резво удалялся все дальше, ловко огибая препятствия, не снижая скорости. Аллея резко обрывалась лестницей, круто уходящей вниз, и в какой-то миг мне показалось, что он просто спрыгнет с нее вместе с велосипедом, слетит, пользуясь данным от природы умением. Но он резко затормозил почти у края верхней ступеньки, поставил велосипед поперек и стал смотреть, как я приближаюсь. Между нами были еще какие-то люди, его велосипед им мешал, но они молча обходили его, обтекали, словно вода преграду, а он обращал на них внимания не больше, чем камень – на текущую вокруг воду.
Понятно, не на сиденье. Оно было в смерть затоптано грязными ножищами. Но вот на спинке он устроился весьма комфортно, а его широко расставленные ноги в вытертых джинсах и разношенных кроссовках безнадежно мешали мне пройти. Парень был незнакомый, в бесформенной, линялого цвета куртке и обтягивающей вязаной шапочке. Подобные шапки я не любила и была вполне согласна с их бытующими в народе весьма неблагозвучными прозвищами. Но пройти он мне по-любому мешал.