– Погоди, а «живой донор» – это кто? Он откуда берется?
Тут я поморщилась. Слишком много больших букв, слишком много патетики. Но по-другому о Великих и Мудрых говорить было категорически не принято, и не единожды слышанные фразы намертво впечатались в мозг, став базовыми шаблонами для любой мыслительной конструкции.
Мы проходим дальше, и я начинаю ржать. Даже не смеяться, а именно ржать. Плечи ходуном ходят, остановиться не могу.
– Я? – возмутился Тема. – Да мы с ней вообще про Бездну ни разу не говорили! Это серьезная тема, не для хрупких девичьих мозгов. Лара, тебе какой дурак вообще про эту границу ляпнул?
За дверью тихо. В какой-то момент мне слышится болезненный женский вскрик, но, может быть, показалось. Инга выходит минут через десять, может, пятнадцать. С тем же спокойным, непроницаемым лицом, с каким и входила.
– А, Анхена женить, – очнувшись от невеселых дум, как-то совсем уж буднично сообщила Инга. – Давай еще чаю подолью.