– Что за чёрт? – пробормотал я, разглядывая спущенное колесо на второй оси. Одно из двух колёс с правого борта было заметно спущено. – Вчера же, перед тем как со станции уехать, пинал, проверял, все накачены были. Видно, на что-то напоролся.
– Оценить, – сказал я и положил небольшой бриллиант в приёмник.
– Первичный допрос собирался провести старший лейтенант госбезопасности Харламов. По-видимому, он решил это сделать в одиночку, товарищ майор госбезопасности. Его обнаружили в своём кабинете без сознания, сломаны челюсть, нос, зубы выбиты. Что произошло, точно сказать не могу, но, думаю, немец ударил его и воспользовался окном. Руки-то сзади связаны, ноги только свободны, ими и работал, а потом, разбежавшись, выпрыгнул в окно. По словам конвоира, что стоял за дверями, он услышал звук удара, после чего звон разбитого стекла. Забежав, обнаружил следователя на полу и разбитое окно. Это всё.
– Так кто будет об этом по телевизору сообщать? Не было нас там официально и не могло быть.
«Уже. Утром пришлось отмахиваться от четырех быков. Намял двоим бока и успел смыться до того, как помощь им подоспела. Едва смог, уроды прыснули газом из перцового баллончика, глаза до сих пор слезятся. С кем чего не поделил, выкладывай?»
– Пост подозрительный. Не хочу соваться к нему один, подождём попутную колонну или машину. Чёрт, ещё лес вокруг, да и дорога узкая… Подождём. В общем, я сейчас заправляться буду, а ты погуляй, посмотри вокруг, как будто всё нормально.