– Сейчас меня интересует исключительно предстоящее сражение, господин… – вопросительный взгляд на Матавкина.
Когда я заканчиваю, повисает долгая пауза. Матавкин, не шевелясь, глядит в пол, подперев голову ладонями обеих рук. Я напряженно смотрю на него, тоже не двигаясь. Рассказывать человеку о том, что через двенадцать дней… уже через одиннадцать… он умрет, – непросто. Это страшно.
– Простите меня за недоверие! – Он поднимается и начинает расхаживать взад-вперед. – Я и впрямь решил, будто вы… – Запинаясь, он резко останавливается, словно что-то вспомнив. Лицо мрачнеет. – За вами скоро придут, – смотрит он на часы. – Вот-вот должны.
Наверное, пора начинать? Здесь не МХАТ, театральные паузы не к месту.
– Пора уходить, Аполлоний Михайлович! И чем быстрее, тем лучше! До мостика далеко?
Взгляды тут же устремляются в указанном направлении. Туман постепенно рассеивается, и сквозь его рваные клочья вдали можно отчетливо рассмотреть узкую темную полосу.