Брызжущий в разные стороны фейерверк озаряет окружающее пространство, освещая на мгновение площадь мостика. Через несколько секунд до меня долетает раскатистый грохот. Костерок начинает гаснуть, постепенно тая. Вот он уменьшился на треть, вот уже на две… Остается лишь краешек, верхняя часть пламени. Но и она, чуть продержавшись на поверхности, быстро исчезает. Пока не наступает темнота, освещаемая лишь пожарами подходящих справа броненосцев. Тех, что остались от второго отряда.
Наверняка кочегар. Самая неблагодарная и тяжелая профессия здесь. Хотя тот же Бакланов у Новикова, помнится, особо не страдал. То консерву мясную выторгует, то еще чего…
– Ваше превосходительство… – Вахтенный делает шаг в каюту. – Часовые результаты погрузки угля!
– Зиновий Петрович, я вынужден отлучиться к больным… – Матавкин делает движение к выходу. – Позвольте мне…
Начало одиннадцатого. Так! И если мы пока не обнаружены… Во сколько мы засекли крейсер «Идзуми»? В семь? А он нас – еще раньше? Но пришел он к нам благодаря «Синано-Мару», который обнаружил нас еще ночью… То есть пока нас не заметили?..