– Рас… цветали… яблони и груши!… По… плыли… туманы над рекой!.. – старательно вывожу я, помогая рукой в такт.
– А вручную таскать… – негодует собеседник.
И самое последнее: ни плана, ни инструкций на случай потери командования не существовало. Руководство было передано Небогатову в шесть вечера, через четыре часа с момента начала боя, когда участь сражения была давно решена… Целая эскадра без лидера! Это же надо! Вот она и шла норд-ост двадцать три, подчиняясь последнему приказу. А японцы скакали вокруг, спокойно ее расстреливая.
– Не расслышал, что?.. – От удивления тот останавливается, забавно щурясь. Оказывается, последний мысленный перл я произнес вслух. – Постараемся, навредить!.. – Видимо, приняв мои слова за бред сумасшедшего, Демчинский торопливо продолжает, тараторя: – Адмирал отдал приказ о минной атаке, я присутствовал при этом лично…
– Я плыву вместе с вами, на корабле!.. Во Владивосток!.. И дома меня, в России… – на этом месте беспомощно спотыкаюсь. Нет у меня в вашей России никого… В своей есть, а в вашей… Деды еще не родились!.. К горлу подкатывает предательский ком. Но пора заканчивать, не то адмирала кондратий хватит: – Ждут мои родные! К которым мне хочется попасть не меньше, чем вам! А японцы… – выдавливаю улыбку. – Японцы не сильнее нас, братцы! – кричу во всю мощь. – Будем вместе их громить, чтобы им пусто было!!!
Если я тебе объясню, что с Романовыми приключится лет через тринадцать, ты с горя застрелишься, дворянин Зиновий Петрович Рожественский. И спасать флот российский станет некому… Да и не захочешь ты его выручать наверняка в таком случае.