– …Передан под присмотр младшего корабельного врача, в лазарет… – Перестает читать, поднимая глаза. – Повезло вам! Не был бы ход в пять узлов… – Многозначительно замолкает.
Плохо понимая, что делаю, дохожу до ендовы с водой, зачерпывая чарку…
Постепенно мы настигаем колонну. Пока проходим вдоль нее, обгоняя, я ошеломленно рассматриваю повреждения: замыкает строй «Урал» – корабль невоенной осанки, в борту видна пара крупных пробоин, с десяток более мелких. В районе боевой рубки отчетливые следы пожара. Следом идет «Донской» – высокобортный старик, дым от него значительно гуще остальных – тяжело приходится бедняге. Корпус также с пробоинами. «Алмаз» и «Изумруд» несут на себе более серьезные следы вчерашнего боя: там и тут в бортах видны отверстия, у «Изумруда» сбита стеньга передней мачты – перекошенная, беспомощно болтается на тросах. Больше всех досталось «Олегу» – крейсер будто помят, борт пробит во многих местах. В носу бедняги, там, где должны быть якорные клюзы, зияет огромная дыра с разорванными краями. Краска во многих местах обгорела, обнажив светлую грунтовку… В строю почему-то нет «Мономаха», и внутри меня что-то екает, включая память: «С «Мономаха» передали, больше одиннадцати узлов держать не смогут…» Вспоминаю, что и Вырубов что-то говорил про ночной взрыв вдали…
Что-то помню, чего-то нет? Что за выборочность такая?.. Эй!
– Повернул на восемь румбов, влево… Идет контркурсом.
Полоски на матрасе разбегаются во все стороны… Мне кажется или их количество удвоилось?..