То, что притащил мне Матавкин, – ни в какие ворота. Вот же удружил… С трудом напяливаю тесные белые штаны с тесемками. Такая же узкая рубаха со стоячим воротничком.
Вслед за ним выхожу в узкий, слабо освещенный коридор. Под потолком одинокая лампочка ватт на десять.
Японский флот настигает жертву, быстро приближаясь. Главная вражеская линия почти параллельна, под небольшим углом к нашей. Все еще далеко позади, но с каждой минутой делая очертания единиц, из которых состоит, резче и четче… Похоже, Рожественский решил оставить первый отряд в хвосте? По крайней мере, пока – это точно… Чего он ждет? Повторения «Цусимы»? Теперь ведь и название предстоящего сражения, пожалуй, изменится… Пролив давно остался позади!..
– Но… Ваше превосходительство, на «Бедовый», при такой качке и волне… Насколько сие целесообразно?
Цербер-телеграфист хоть и с неохотой, но все же дает добро, согласно кивая. Несколько минут – и я наконец оказываюсь на долгожданной палубе.
– Вольно! – перебивает врач и сурово глядит на меня: – Надеюсь, вы все?