До умирающего подранка не больше пятнадцати кабельтовых. Враг представляет собой жалкое зрелище: дымовая труба сбита, отсутствует мачта – переломленная пополам, она лежит на корпусе. Отчетливо видна лишь носовая часть – и то лишь потому, что ветер раздувает вырывающееся пламя вдоль бортов…
– «Миказа», правым носовым орудием… – Лейтенант достает часы, опуская бинокль. – Семнадцать часов пятьдесят три минуты… – вновь приникает он к оптике. – Пристрелочный выстрел. Уходите с мостика, ну же!..
Слава, а если избавиться от транспортов? Отправив их со старыми броненосцами в нейтральный порт? Куда там можно? В Шанхай? Пусть будет пока в Шанхай. Что случится тогда?
Добравшись наконец по внутренним лабиринтам до кормы, я взбираюсь на палубу, в нерешительности останавливаясь у мостика: на втором ярусе активно работает прислуга стреляющего борта: пять малых орудий поочередно выбрасывают огненные вспышки, тонущие в общем грохоте вокруг.
Все же, поразмыслив, я решаю покинуть место воздушного поцелуя японскому адмиралу. На всякий случай. «Мало ли… – сбегая по ступенькам вниз, размышляю я про себя. – Бинокля вон нет с собой, да и в каюте давненько не был…» Отчего-то жарким огнем горят уши. Какой тут поворот? Этот?.. Сворачиваю в знакомый коридор. В самом конце каюта Матавкина…
Замерев, я пристально вглядываюсь в серую морскую даль. Гребни волн, пожалуй, стали немного больше или мне только кажется? Свинцовое, неуютное море совершенно не напоминает того, что было у берегов Вьетнама…