Отдача рванула высоко вверх револьвер, а грохот выстрела был лишь немногим тише, чем от «браунинга».
— Молодой рейдер, ещё двух месяцев в Улье не прожил. Хочет прокатиться до крупного стаба, получше, чем наш Орешек. Караваны у нас редко появляются. Отряды, к которым можно примкнуть без опасения, что тебя не скинут на обочину с пулей в затылке, ещё реже ездят. А тут ему уже всё надоело.
— Как же здесь у вас всё сложно, — вздохнул пулемётчик. — Клички, суеверия, правила, писаные и неписаные законы.
Меня обдало чувство умиления, по-другому и не описать, когда я почувствовал тревогу и заботу в её голосе.
Предмет, который меня спас, оказался тяжёлым гидравлическим домкратом-пятитонником.
— Тогда можем после обеда рвануть, — предложил я Художнику. — Как ты на это смотришь?