Пожалуй, если бы был хоть небольшой ветерок и дул он от меня к ним, то уже давно бы учуяли запах сгоревшего пороха. А пока мне везло.
Притормозил возле аптеки. Двигатель глушить не стал, даром что тот на холостых совсем тихий, и не поверишь, что это древний «уазик», который на поле боя пугал врагов рёвом мотора, который те принимали за танковый.
Как специально сердце стало молотить с такой силой, словно, в черепе поселился оркестр барабанщиков. Мне казалось, что этот стук слышен за десятки метров.
Внутри сидели на скамейке у правого борт трое, ещё один торчал слева. Под ногами троицы лежала Олеська, и один из внешников тискал ей грудь ладонью, стянув ради этого дела защитную перчатку.
Вновь появилось странное чувство тепла и желание съесть жемчужину, едва белый блестящий шарик оказался у меня в руках. На этот раз я не стал ему сопротивляться.
— Ментокарты? Сынок, ты бы по-человечески рассказал, — попросил Петрович.