– Ладно-ладно. Не закипай. Я же любя! – раскатисто засмеялся старший Брин и, повернувшись ко мне, подмигнул: – Кроме нашей семьи, из уличанских еще никто до Большой стенки не добирался… ну, в последние лет пятьдесят. Хотя, возможно, это скоро и изменится. Я тут пару ребятишек натаскиваю… будет кому с Алешки спесь сбить через годик!
Ну, настроение опекуну я быстро испортил. А когда выслушал полную версию наших с Михаилом приключений в училище, он и вовсе вышел из себя. Хорошо еще, что ярость его была направлена не столько на двух горе-студиозов, сколько на дирекцию. Не любит Мирон Куприянович шантажистов. Ой, не любит.
– Я спокойна, – буркнула она, не сводя взгляда с обзора.
– Да и то только потому, что это вотчина, и лишить ее может лишь полный состав Большой палаты, – закончила за сестру Светлана.
– Сочтемся, – увильнул от прямого ответа Брин.
– Так там вроде бы Горский с сынком подгадили, нет?