Будь на месте Фомы любой другой подчиненный, он уже как минимум схлопотал бы выговор. Впрочем, с другими подчиненными таких разговоров Несдинич и не вел бы. Но с Литвиновым их объединяли не только долгие годы совместной службы, но и дружба. К тому же секретарь хоть и отличался прямолинейностью в суждениях и редкой злопамятностью, но во многих делах его помощь была неоценимой.
– Вот-вот. Они даже успели подраться, – верно поняв ход мысли друга, покивал Несдинич.
Впрочем, все оказалось не так страшно. За чаем сестры старательно обходили темы великосветских сплетен, а я не пытался завести разговор о рунах, так что больше получаса мы болтали ни о чем, пока я не решился на вопрос из тех, что никак не мог заставить себя задать дядьке Мирону или Хельге. Правда, сестрица, как мне кажется, и не смогла бы ответить, просто по незнанию.
– Хорошо, положим, тебе удалось все описанное. Но как ты собираешься обеспечить питание арт-приборов, когда гондола будет внутри купола?
– И чего вы с ним носитесь, словно дурак с писаной торбой? – вздохнул Литвинов, сбавив тон.
– Ну хорошо… Представь себе двигатель, который не весит ни грамма, потребляет энергии столько же, сколько обычный паровой агрегат, но не требует воды, а значит, не нужно резервировать несколько тонн грузоподъемности для тендера с жидкостью, или можно выкинуть полторы тонны железа в виде трубы конденсатора, высвободив таким образом как минимум полсотни единиц энергии, благодаря которым, кстати, можно чуть усложнить «облегчающий» рунный круг, добавив ему добрых десять процентов мощности? При этом, заметь, такой двигатель способен развивать совершенно сумасшедшую скорость, ограниченную лишь прочностью конструкции самого дирижабля и… некоторыми законами физики.